Мы продолжаем знакомить европейских читателей с Азербайджаном, его жителями, каждый из которых так или иначе связан с Карабахом. За тридцать лет оккупации нашего края столько лжи и дезинформации было вылито армянами в информационное пространство, что сегодня мы вынуждены обосновывать очевидные исторические факты, искаженные нашими оппонентами до абсурда.
Очень подходит к ситуации известный на Востоке анекдот про муллу Насреддина.
Когда мулла никак не мог вернуть долг одному человеку. И отчаявшийся кредитор заставляет должника пойти с ним в суд. Но Насреддин отвечает, что ему не на чем добираться, жена уехала на их осле на базар.
Тогда кредитор дает ему в качестве транспорта своего мула. Но мулла опять заявляет, что жена постирала его одежду, и он не может поехать в суд в исподнем. Рассерженный кредитор одевает его в прекрасную чуху (верхняя мужская одежда) и в добротные туфли. И вот, наконец, приехав в суд, жалобщик рассказывает судье как долго Насреддин, мучая его, не отдает давний долг.
В ответ на это обвинение Насреддин говорит: «Господин судья, не слушайте вы его. Этот человек больной. Он на все, что видит вокруг, говорит МОЕ! Если спросите его, чей мул, на котором я приехал, он скажет, что тоже его».
— Ну да, ты приехал на моем муле!
— А вы спросите, чья чуха на мне. Тоже ведь ответит, что его.
— А чья еще, моя! — сердится кредитор.
— Вот видите, может и туфли на моих ногах тоже твои?!
— А чьи же еще! – кричит в ярости жалобщик.
Тогда судья дает распоряжение страже вывести кредитора из здания суда, да еще задать ему трепки.
Этот анекдот очень напоминает ситуацию с армянами в Карабахе. Даже сегодня мы вынуждены бесконечно писать, доказывать, что Карабах по историческому, юридическому и гражданскому праву принадлежит нам. При этом мы предъявляем всему миру исторические документы, имеющие дубликаты как минимум в архивах еще трех стран, — России, Иране и Турции.
Но сейчас в нашем интервью мы не хотим ничего доказывать. Цель его — на примере литератора, поэтессы Афаг Рафиг гызы передать ту палитру чувств, которую пережил наш народ в дни сорока четырёхдневной Карабахской войны.
— Афаг ханум, поэты всегда были рупором, голосом, совестью народа. Как бы вы могли описать то, что происходило в нашем обществе во время боев за Карабах 2020-го года?
— Я помню еще войну 90-х годов. Помню, как плакала, когда погиб журналист Чингиз Мустафаев. Помню ужас Ходжалов. С телеэкранов транслировались ужасающие картины с трупами детей, стариков… Я помню ощущение полнейшего бессилия перед этим чудовищными преступлениями.
Рушилась огромная страна СССР. А у Азербайджана еще не было ни своей армии, ни оружия, ни единства. И несмотря на весь это ужас, целых четыре года наши солдаты, полиция, жители районов продолжали удерживать территории, бороться с врагом. Но силы были не равны, противник был коварен и труслив. Прячась за спины своих покровителей, он считал, что пришел его «звездный час». Всегда при воспоминании об этих днях мысли у меня возникали ассоциации с персонажами книги Киплинга «Маугли», где за спиной тигра Шерхана прятались трусливые шакалы Табаки, кричавшие громче всех.
Пик трагедии того времени, конечно, — сдача города Шуша. Когда-то в моем детстве с мамой и сестрой мы там отдыхали. Я помню Джыдыр дюзю, помню шелковистую траву, на которой я даже, поскользнувшись, упала, настолько она была мягкая, внизу текли реки, недалеко был домик нашего поэта Мола Панах Вагифа (1717- 1797).
В памяти остались неизгладимые детские ощущения, восторг перед такой красотой. Поэтому, когда Шушу оккупировали, была особенная боль. Каждый год 8 мая (захват Шуши был приурочен армянами ко Дню Победы советской армии над фашисткой Германией) болью отзывалось в сердце, и, думаю, не только в моем.
В одном из моих стихотворений есть такие строки: «Когда-нибудь, в такой же майский день, вернешься к нам — красавица Шуша». Это о Дне Победы 9 мая, когда в одну сольются две победы: «и радость расцветет в сердцах уставших».
Я сейчас работаю над своим четвертым сборником стихом, и он мне очень дорог, потому, что его интересно сравнивать с другими моими сборниками, написанными до победы. В них было столько боли, горечи. Вот одна строчка из них: «Не для нас на полях раскрываются маки, а политики только марают бумаги»…
Слава Богу, в этом году в Карабахе распустились «наши» маки — и это непередаваемое чувство. Победа не дается без боли и крови. Но видеть на фотографиях молодые, красивые, светящиеся лица погибших за нашу землю, или встречаться с воевавшими солдатами — без рук или ног, без глаз, — это очень больно. И то, что они сделали для нас это никогда не будет забыто!
Для меня эта война началась 27 сентября 2020 года, когда я утром прочла в Facebook пост журналиста и блогера Гамида Гамидова: «Началось. Будем молиться за наших ребят».
После этого мы понимали, что на кону вся страна. Но в то же время не сомневались, что победим. Даже еще не зная, есть ли оружие, как будут вестись бои, что вообще нас ждет. Единственное, что мы точно знали и чувствовали — наше дело правое.
Когда-то мы читали о подвигах советских солдат в сражениях с фашистами. Казалось, что это так далеко от нашей реальности. И часто старики, и вообще все мы, жаловались на нашу молодежь: что это за молодое поколение, куда оно нас приведет, даже защитить страну будет некому. Но когда увидели, как наши дети, никогда этот самый Карабах не видевшие, сражаются, — поняли, что это зов крови, зов земли, зов Родины.
И все стало по-другому. Каждый день нёс победу. Наше знамя победы взвивалось в освобожденных селах, городах. Непередаваемые чувства! На улицах в глазах совершенно незнакомых людей читалось: «все мы вместе!».
Но все ждали, когда вернут Шушу. Эта земля, рождавшая столько прекрасных азербайджанских поэтов, композиторов, является духовным истоком нашей страны. Невозможно объяснить почему. Но мы, каждый раз, зная, что идут бои за тот или иной город или село, стиснув зубы, ждали новостей о Шуше. С 4-5 ноября я помню, как люди передавали из уст в уста, что наши уже подошли к Шуше и скоро будут новости. Мы ночи не спали и, закрывая глаза, мысленно посылали энергию, силу — туда, на помощь нашим солдатам.
Ждали день освобождения Шуши. А когда это произошло, когда с экранов телевизоров президент провозгласил: «Шуша, сен азадсан»! (Шуша, ты свободна!), — невозможно было передать шквал эмоций: слезы, гордость, радость! Люди, высыпав на улицу, ликовали, танцевали, обнимались! Совершенно чужие друг другу люди (в период пандемии!). Всем тем, кто погиб за освобождение наших земель — низкий поклон и вечная, светлая память…
— Вы говорите, что все стали едины в дни войны, а в чем еще это единство выражалось?
— С первых дней, не сговариваясь, наш народ, которому на тот момент очень трудно жилось, ведь из-за пандемии, длившейся уже около полугода, многие потеряли работу и несмотря на это, стал чем мог помогать Вооруженным Силам. Всё, что могли отдавали для фронта, для победы (расчувствовалась, плачет. – прим.ред.). Мы в детстве читали, как в огромной, когда-то нашей стране СССР люди несмотря на трудности, все отдавали для фронта, для победы над нацизмом. То же мы пережили за эти 44 дня войны.
Мы видели, как бедно одетые старики, в порванной обуви, шли на почту, переводя свои пенсии на фронт. Детки разбивали свои копилки и отдавали накопления родителям, чтобы они перевели их на счет Вооруженных сил. Все общество жило одним порывом, одной заботой и вместе мы шли к желанной победе.
В своих стихах я просила прощения у ветеранов, которые воевали с нацисткой Германией. Не все, наверное, знают, но шестьсот тысяч азербайджанцев ушли на фронт и триста тысяч из них не вернулось. Азербайджан давал фронту нефть, благодаря которой в том числе мы и победили. Если бы не бакинская нефть, нечем было бы заправлять самолеты, танки, корабли, танкеры. Дети, женщины, старики работали на военных заводах в то время день и ночь. Почему-то в бывшем СССР об этом редко кто вспоминал.
А в сражениях 90-х годов мы не смогли объединиться, все как один за Родину не встали. Я писала в стихах, как можно спокойно жить, радоваться, гулять на бульваре, когда наши земли топчет враг. И писала, что настанет день, когда мы придем на могилы к шехидам, поклонимся и скажем «спасибо». И земля Карабаха заплачет от счастья…. Иначе не бывает. Как сказал Булгаков: «Все будет правильно, на этом построен мир». Просто жаль, что все это происходит через кровь и боль.
Победа — это не только радость, это скорбь по погибшим. Такой вот коктейль горя, счастья и боли. И каждый из нас его испил 10 ноября 2020 года.
— Вы ездили на фронт во время войны?
— Мне повезло, один раз я была на фронте. Еще до войны познакомилась с женщиной, ее зовут Оля. Она руководитель туристической фирмы, возит нас, азербайджанцев, и показывает нам наш край, рассказывает его историю, и все это с такой любовью! Оля — украинка с российским гражданством, замужем за азербайджанцем, у нее есть сын. В первый же день войны этот удивительный человек взял на себя ответственность за помощь в происходящих событиях: народ нес к ней воду, вещи, кто что мог. Государство обеспечивало солдат, но были мелочи, которые с любовью отдавали люди.
Во время войны мы все были как одно целое. Азербайджан — многонациональная страна, здесь живет очень много народов. И никто не остался в стороне. И представители разных национальностей — лезгины, талыши, русские и другие записывались в добровольцы, находили разные пути, их взяли на фронт.
Затянувшаяся тридцатилетняя боль войны, которую они, будучи детьми, пережили, слышали, всех измучила. Дети, вынесенные родителями на руках из горящих домов, убегая по снегу босиком зимой через горы, эти дети вернулись в свои города и села на танках, с автоматами, освобождая свою землю от оккупации.
Очень многие женщины готовили, пекли пироги, гогалы, отправляя все это на фронт. Я тоже пекла – и каждый пирожок был приготовлен с любовью. Потом солдаты передавали через Олю всем свои благодарности, им очень важно было чувствовать поддержку народа. Среди писем, которые посылались на фронт, я через Олю передала свое письмо в стихах. И через какое-то время на мой мобильный позвонили. Я подняла трубку: из Шуши звонил человек, которому передали мое письмо. Я заплакала и стала благодарить его, всех его товарищей бойцов за все. Эти мгновения никогда не забуду.
На фронт я ехала в машине, забитой вещами, собранными людьми. По дороге слышались громовые раскаты града гаубиц, — мне тогда сказали, что это наши стреляют. До этого я думала, если увижу или услышу что-то подобное, то потеряю сознание… Но там поняла, что и сама могла бы выстрелить, потому как эти 30 лет ада в тисках веры и неверия, что все это когда-то закончится, могут привести человека к подобному ожесточению.
— Как вы думаете, сможем ли мы после всего произошедшего мирно сосуществовать с армянами?
— Полгода прошло после окончания войны. Сейчас пока трудно говорить о мире, но если вспомнить, что на протяжении тридцати лет оккупации нашего края, все это время ,в Азербайджане проживало и ныне проживает тридцать тысяч армян, причем и соседи, и сослуживцы знали об их национальной принадлежности, то, наверное, в будущем — это вопрос времени.
Ведь только подумайте — тридцать тысяч армян жило в стране, где было оккупировано 20 процентов территории. И в то же время были азербайджанцы-беженцы из Армении, изгнанные оттуда с особой жестокостью, вместе с карабахскими беженцами. Их было около миллиона человек — кровоточила рана Ходжалов, лилась кровь шехидов… А сколько пропавших без вести людей, до сих пор родные не могут их найти, не могут ничего выяснить!
Азербайджанцы миролюбивый народ. Думаю, что если нам не будут мешать, а противоположную сторону не будут питать враждой и ненавистью, то простой народ всегда сможет договориться и жить в мире. Хотя это будет не просто и не сразу. Много крови и ран оставила эта война…
Мелек Велизаде
